Я верю в экологическую революцию…

• Екатерина Петровна, вы считаете: это назрело, давно назрело или вообще весь этот «мусорный» вопрос – несущественная мелочь?
• Это назрело очень давно, и если какие-то кардинальные действия не будут предприняты, никогда и не решится. Отрасль по переработке и обезвреживанию отходов относится к числу быстроразвивающихся, а у нас она буксует и держится только на энтузиазме отдельных людей…
• Вы говорите: «быстроразвивающихся», значит – прибыльных? В чем же тогда проблема?!
• Прибылен в России в основном прием отходов на свалки и на захоронение. Потому что здесь особых затрат нет. Конечно, если это специально оборудованный полигон со всеми мерами по охране окружающей среды, то затраты возрастают, а прибыльность достигается за счет большого объема отходов. В 2010 году практически к нулю свели количество отходов, подлежащих захоронению, в Дании, Швеции, Германии, и тенденция эта распространяется по всему миру. Захоронение отходов применяется лишь в исключительных случаях. В своей массе отходы должны вернуться в оборот.
  А что касается переработки отходов, то во всем мире она далеко не самая прибыльная, а интересной для предпринимательства ее делает господдержка, потому что проблема отходов и их переработка – государственная проблема.
  Европа, в которой нет «лишнего» места, всегда является инициатором всяких экозаконов, экотехнологий, стремится к тому, чтобы не занимать территории и не наносить вред окружающей среде. Ведь отходы через растительность, через животных попадают в конечном итоге к человеку, и если мы говорим, что у нас продолжительность жизни значительно ниже, чем в развитых странах, на 10-15 лет, то одна из причин – загрязнение окружающей среды.
• На «круглом столе» звучало, что мы самые «великие» по промотходам…
• Да, уже много лет подряд до 50 процентов промышленных отходов, образующихся в стране, принадлежат Кузбассу. Из 1,8 миллиарда тонн кузбасских отходов в год 1,7 миллиарда – отходы угледобычи. Правда, большинство из них относится к пятому классу, то есть практически неопасны, но они, даже не будучи токсичными, занимают территории, а должны использоваться, в крайнем случае, для технической рекультивации, чтобы территории возвращались к своему исходному ландшафтному состоянию. Вырыли разрез, соскладировали вскрышную породу, а потом использовали ее для заполнения ранее вырытых пространств на разрезах и в шахтах, территорию озеленили и возвратили к жизни, а не оставили лунный ландшафт. Бытовых отходов у нас 1-1,5 миллиона тонн, это один процент от общего количества.
• В последнее время Госдума активизировала работу по принятию целого ряда экозаконов, не так ли?
• Задача перед Госдумой ставится регулярно, в частности, Министерством природных ресурсов и экологии в разные годы разработано множество проектов законов, но ни один из них не был принят. Сейчас в Госдуме находится проект федерального закона о стимулировании развития отходоперерабатывающих предприятий. Он включает изменения к различным законам. Очень надеюсь, что его не залоббируют производители.
• На «круглом столе» вы очень внятно объясняли, почему крупным предприятиям неинтересно заниматься своими отходами…
• У крупных предприятий нет серьезной необходимости как-то интенсифицировать переработку своих отходов. За размещение отходов они платят небольшую плату, а за отходы, которые накоплены до 1994 года, когда у нас был принят Закон о плате за загрязнение окружающей среды, не платят вообще. Незначительность сумм не стимулирует предприятия снижать количество отходов. А, например, в Японии металлургические компании, от деятельности которых образуются железосодержащие шламы, платят за размещение тонны этих отходов столько же, сколько стоит тонна стали. Поэтому размещать где-то отходы невыгодно, и они вынуждены искать возможности их переработки. Есть и такие рычаги – они активно используются в США – как запрещение захоронения отходов, для которых имеется возможность переработки.
  Кстати, в проекте закона, который где-то гуляет по Москве, такая норма есть, правда, с 2017 года. Получается, до этого времени нам в Кузбассе необходимо создать сеть перерабатывающих предприятий. В законе предусмотрены и налоговые льготы, и освобождение от земельного налога, и льготное кредитование – множество стимулов, которые могут действовать на региональном уровне.
  Кузбассу нужно разработать программу управления отходами, потому что мы замечательно научились производить отходы, но не управлять ими. Сейчас такие программы разрабатывают многие регионы.
  Сегодня областная власть ставит такую задачу, и на следующий год в Кузбассе должна родиться новая отрасль – отходоперерабатывающая. Никогда раньше такой активной работы не было.
  Мы живем очень тесно, на маленькой территории, у нас столько промышленных городов и столько отходов, что нам необходимо для выживания научиться их использовать. Это новые предприятия, это отрасль именно для малого и среднего бизнеса, рабочие места, налогопоступления, диверсификация экономики. Считаю, нашей области как никому другому необходимо быть первой в этом направлении, может, даже выходить на федеральный уровень с пилотными проектами, чтобы получить какие-то преференции. Ведь мы, повторюсь, самый отходообразующий регион в стране. Это минус, который надо использовать как плюс.
• А разве мы можем предложить что-то новое и интересное в этом направлении?
• Можем, начало этому уже положено. Даже если говорить только о лицензированных предприятиях, в этом направлении достаточно активно работают больше двух десятков предприятий, особенно в Новокузнецке, Кемерове, Ленинске-Кузнецком. Члены недавно созданной ассоциации переработчиков отходов перерабатывают около 70 тысяч тонн отходов в месяц.
  Есть вопросы по бытовым отходам, но и решение этих вопросов тоже есть, и мы этим занимаемся. Это прежде всего разделение отходов на утилизируемые и неутилизируемые. Малые предприятия легко сортируют их на вторсырье. Сегодня в Новокузнецке, к примеру, больше 200 предприятий разной величины и формы собственности организовали такое разделение и даже считают это выгодным. Мы знаем, что в коммерческих организациях до 90 процентов отходов может быть утилизировано, то есть пойти на переработку. А если картон, полиэтилен и другие компоненты разделяются, то мы за это еще и платим. В Новокузнецке даже есть два дома, одноподъездные девятиэтажки, у которых один старший домов, очень такой активный человек, он наладил разделение отходов и продает нам их. Мало того, что им не приходится вывозить отходы на свалку, так они еще и зарабатывают, по его подсчетам, в месяц 3-5 тысяч рублей. А если дом десятиподъездный?!
• Вернемся на «круглый стол» – там был озвучен польский опыт переработки отходов, при котором в 80 раз снижается себестоимость дорог и заполнения золошлаковыми отходами отработанных пространств шахт…
• Еще в 70-80-е годы в Новокузнецке научно-исследовательские и проектные институты разрабатывали технологии использования золошлаковых отходов в производстве бетонов, а те использовались для разных целей – и для дорог, и для гражданского строительства. Да, выходит дешевле, можно добиться и более высокой прочности. Другое дело, строители не очень этого хотят. Проще работать на традиционных материалах, не утруждая себя какими-то дополнительными исследованиями и затратами на смену технологии.
  Шахты мы не заполняли, но технологиями тоже занимаемся, такие составы разработаны. Я когда-то работала на Запсибе начальником лаборатории утилизации отходов, у нас был переполнен шламонакопитель, мы еще тогда предлагали золошлаковые отходы ближайшим шахтам. Но все они отказались, мотивируя, что у них вообще нет необходимости заполнения выработанных пространств.
  На тонну стали получается 3-4 тонны отходов, на тонну угля на шахтах – около полутонны отходов, на тонну угля на разрезе – все десять тонн… Тут нужен какой-то административный рычаг. Есть технологии закладки шахтных пустот золошлаковыми отходами, собираются руководители шахт, им это предлагается, заключается какое-то соглашение, что вы используете эти технологии, эти материалы на следующих условиях – которые обговариваются…
  За рубежом используется еще и такое, что в регионах, где есть техногенное сырье, запрещается добывать природное сырье. То есть именно сырье, произведенное из отходов, нужно использовать приоритетно. Например, у металлургов есть проблема шлака, им Новокузнецк завален, со сбытом очень плохо. В развитых странах применяются законы, которые при наличии таких отходов запрещают дорожникам и производителям бетона использовать природный гравий. В итоге не разрушается природная среда, не строятся карьеры и создается рынок для этих отходов.
• То есть власть определяет приоритеты…
• Совершенно верно. Очень важен государственный заказ на продукцию из отходов – и это используется во всех развитых странах без исключения. Это и в российском новом законе заложено – так называемый «зеленый заказ». Техногенное сырье используется в приоритетном порядке для нужд города, для засыпки тех же дорог. Скажем, из резиносодержащих отходов делается покрытие для детских площадок. А из древесных отходов – декоративная мульча для городских ландшафтов…
• Новосибирцы, участвовавшие в «штурме», сформулировали: как только мусор превращается в сырье, он сразу становится товаром, и сразу мелкий и средний бизнес готов им заниматься…
• Это так, но нередко бывает наоборот. Как только какое-то инновационное предприятие с новой технологией начинает что-то производить из отходов, тут же собственник этих отходов начинает повышать на них цену. Малое предприятие привлекло средства, разработало технологию, просчитало доходы и сроки погашения затрат – а на еще вчера никому не нужные отходы цена полезла вверх… Такие случаи у нас есть.
  Тут, думаю, административный ресурс тоже мог бы подключаться для организации тройственных соглашений между собственниками отходов, переработчиками и администрацией региона. Соглашения должны быть долгосрочными, на 5-10 лет, что цена на отходы в этот период не меняется, переработчик будет с ними работать. Иначе собственник вытесняет предприятие-переработчика, но сам из-за незначительности прибылей так и останется сидеть на своей куче отходов и переработкой заниматься также не будет.
• Попробуйте закончить фразу: я верю, что отходы еще при моей жизни…
• Знаете, я не просто верю. Я уверена в том, что время переработки отходов и развития отходоперерабатывающей отрасли наступило именно сейчас. Я уверена в том, что эта отрасль будет развиваться. Я бы очень хотела, чтобы развитие этой отрасли в России началось именно с Кузбасса.
  Подготовил
  Игорь АЛЕХИН.

Источник: